В рамках этой публикации мне хотелось бы продолжить беседу, начатую ранее. И гомеопатия, и юнгианский анализ являются мощными лечебными системами, оказывающими влияние на психосоматические взаимоотношения. Основой и того, и другого метода является индивидуальный подход, учитывающий уникальность личности. В статье я сделаю попытку синтезировать представления психологических теорий интерпретации сновидений с использованием символов сновидений в гомеопатической практике, проследить, насколько сильно и неразрывно внутренние психические процессы перекликаются с соматическими, и как сновидения оказывают помощь, способствуя пониманию уникальных смыслов психосоматических симптомов.
Что мы знаем о сновидении? В век нейронаук и глубинного анализа – многое! И это «многое», порой, затрудняет целостность восприятия этого глубинного и не осмысляемого в пределе явления.
Сновидение, если есть возможность его запомнить, имеет как коллективно значимое наполнение, так и эксклюзивное для каждого сновидца символическое содержание, образующее эмоциональное последействие, и делающее феномен сновидения уникальным. Сновидение представляет собой «открытую дверь» в древнюю первозданную сферу, в которой содержится история жизни на нашей планете и, возможно, за ее пределами. За миллионы лет эволюции живыми организмами накоплен колоссальный опыт выживания и совладания со стрессом. Как отмечает Т. Каблучкова: «…все способы, которыми пользуется эволюция – это способы, которыми пользуется психика для роста степени осознанности, ради освоения новых порций бессознательного и ради проявления новых порций содержаний Самости через Эго».
Юнг уже на склоне лет, когда его понимание архетипов стало более глубоким, разработал концепцию второго, психоидного аспекта архетипов, «существующих независимо в природе и обладающих силой, происходящей из биологического императива. Именно этот аспект предопределяет их способность к саморегулированию – балансу и исцелению. Разум развился до настоящего состояния сознания подобно тому, как из желудя вырастет дуб, а от ящеров произошли млекопитающие. Для развития потребовалось длительное время, но этот процесс продолжается до сих пор: таким образом, нами движет и внутренняя сила, и сила, стимулирующая нас извне».
Гомеопатический анализ исходит из представления, что на уровне глубинных ощущений человек переживает свою болезнь архетипически – так же, как могло бы «переживать» его растение, животное или минерал (именно из этого сырья готовятся гомеопатические препараты). Как любой образ, структурируемый архетипом, становится образом этого архетипа (хотя обычно он содержит меньше информации), чем весь архетип в совокупности», так и любой образ будет иметь определенное смысловое значение, созвучное с темой гомеопатического средства. А любой симптом, представленный в патогенезе гомеопатического препарата, будет служить подтверждением для его назначения. Таким образом, за каждым препаратом стоит уникальная сила архетипа, произрастающая из сферы бессознательного – ресурс, питающий человека в сложившейся жизненной ситуации. И симптоматические проявления любого уровня – физические и психические (и сновидения, в том числе) – представляют собой гомеостатическую попытку организма излечить самого себя с помощью стратегии, определенной архетипом препарата.
Юнг писал, что коллективное бессознательное связано с личным бессознательным, и что и сновидческая деятельность каждого человека также включает в себя архетипы – первичные элементы коллективного бессознательного. И если исходить из представления, что каждый гомеопатический препарат – воплощает собой тот или иной архетип, то можно предположить, что, находясь под его влиянием, испытуемому будут сниться символы, свойственные архетипическому ядру. И если коллективное бессознательное – это сложно устроенная эпигенетическая структура, имеющая внутренние, пока еще не до конца понятые и описанные наукой связи, то сон может быть своего рода протоязыком, отражающим эволюцию и употребление мышления, где «сон ничего не скрывает, мы просто не понимаем его языка» и «мы имеем дело с чем-то вроде непонятного текста».
Приглядимся к этим «иероглифам» через «гомеопатические линзы»: каждый гомеопатический архетип проявляет себя уникально и целостно: и соматически, и психически, в том числе, и в сновидениях. В синтетических гомеопатических реперториях есть раздел «Сновидения», в нем систематизированы сновидческие мотивы и персонажи, как типические, так и атипичные, снящиеся добровольцам, участвующим в «прувингах». Например, снящиеся буйволы, вампиры или проглатывание булавок – для гомеопата – симптом, ведущий к определенному препарату, который при совпадении других соматических и психических симптомов, скорее всего и будет назначен. А в рамках гомеопатического анализа, он, скорее всего, будет рассматриваться как признак изменения структуры комплексов, опирающихся на свою истинную основу – «архетипическое Эго препарата».
Юнгианский анализ исходит из представления, что сны – это манифестация бессознательного – способ его взаимодействия бессознательного и с осознанным уровнем психики. В юнгианском подходе принято интерпретировать сновидения исходя из личных, индивидуальных ассоциаций, придающих сновидческому мотиву свою особую, уникальную символику и смысл. Также «сны выполняют компенсаторную функцию по отношению к любой психологической деятельности: в обычной жизни (когда компенсация сопровождает процесс индивидуации), в психозе (когда сновидения пытаются создать стабильное Эго) и в неврозе (где их деятельность связана с возвращением Эго на магистральный путь индивидуационного процесса из невротического тупика». Однако помимо значимости личностных ассоциаций индивида к образам сновидения, архетипический подход к их толкованию часто имеет более универсальное значение и оказывается более продуктивным.
Использование символов сновидений в гомеопатической практике помогает в процессе лечения и выборе правильного «полноподобного» средства. И если сон – это бессознательная реакция на сознательную ситуацию и непреднамеренный естественный феномен, то тем любопытней представляется мне следующий факт: когда в прувинге семи испытуемым из десяти снятся индейцы, похоже, что просто отмахнуться от этого досадного факта не получится. И это прекрасно! Как говорил академик И.П. Павлов: «Факты – это воздух науки», и если они наблюдаются, следует заняться их объяснением.
Джеймс А. Холл в своей «Юнгианской интерпретации сновидений» пишет о том, что синхронные сновидения «снятся одновременно любым двум людям и могут иметь для них одинаковое значение при компенсации в процессе анализа, когда они восполняют слишком узкий взгляд на реальность, привлекая внимание и энергию к значимой ситуации, а также весь специфический смысл, привносимый структурой и символикой сновидений». В прувингах тщательно отбираются именно незнакомые друг с другом люди, а само исследование проводится двойным слепым методом: препарат неизвестен ни тому, кто его дает, ни тому, кто его принимает.
Смею предположить, что гомеопатический стимул, и то воздействие, что он оказывает на организм здорового человека, запускает погружение в центр архетипического комплекса, придающее определенное смысловое значение, созвучное теме препарата. И это значение может проявляться как в изменениях соматического самочувствия, пищевых пристрастиях, реакции на температуру воздуха и тому подобное, так и в образах сновидений. Сновидения предоставляют дополнительный материал для диагностических и прогностических оценок, а также является индикатором для выбора и назначения гомеопатического препарата.
В качестве примера я решила взять иллюстрацию фрагмента работы со сновидением, представленного Пракашем Вакилем в книге «Сны в гомеопатии». «Как только я закрываю глаза, ложась спать, – рассказывает 70-летняя женщина на приеме у врача-гомеопата, – я вижу множество тараканов и других насекомых, которые заползают ко мне в кровать, и потом я вижу, как они покрывают мое тело…и в ужасе просыпаюсь”. Кошмары длятся уже вторую неделю, ровно столько времени прошло после выписки пациентки из соматического отделения больницы. Здоровье женщины ухудшалось, и врачи пришли к решению выписать ее из больницы, дав, таким образом, ей возможность остаток своих дней провести дома.
И вот, к хронической сердечной недостаточности, астме и сильной одышке, мешавшей ей спать, присоединился еще один изматывающий силы симптом – сны о насекомых. И даже, когда она рассказывала о них и, учитывая быстроту появления зрительных образов, было не до конца понятно, был ли это сон или простое заблуждение».
Приглядимся внимательней к универсальному значению образа насекомых. Насекомые разнообразны, находчивы и устойчивы; они выступают в качестве всеобъемлющих символов красоты, возрождения, но также чумы и зла. Насекомые опыляют или уничтожают культурные растения, вносят свой вклад в технологию или наносят ущерб сельскому хозяйству, вдохновляют архитекторов или уничтожают их труд, улучшают здоровье человека или являются переносчиками возбудителей заболеваний. Насекомые обитают на земле почти везде, кроме морских глубин, и могут быть найдены на человеке и даже внутри него, и, таким образом, неудивительно, что насекомые также проникли в наши сновидения. И если исходить из представления, что сновидения помогают организовать наши мысли, решить эмоциональные или интеллектуальные проблемы, или, действуя в качестве «ментального экрана», могут стимулировать мозг без необходимости пробуждения спящего, то сны с участием насекомых должны представлять для нас особый интерес, поскольку беспозвоночные часто вызывают у человека страх и реакции избегания. «Сны показывают нечто большее, неподозреваемое или непредвидимое. И у насекомых есть чему поучиться. Они демонстрирую упорство природного ума, неуклонное желание и стремление к выживанию».
Наши сновидения восстанавливают то, что забывает мир: индейцы Навахо верят, что насекомые находятся в самом начале бытия и являются самой низшей формой сущности, но не в смысле чего-то подчиненного, а в смысле основания для всего живого. Но чаще исследования сновидений человека описывают образы насекомых в негативном аспекте: в психоанализе образы насекомых, по большей части, связаны с экскрементами и анальностью, язвами, смертью, злом, негативной самооценкой. Автономность насекомых угрожает нам конкуренцией и свободой за пределами нашего контроля. Таракан в рамках толкования сновидений представляет собой как символ нечистоплотности, так и долголетия, силы воли, возрождения чего-либо, аспект личности, на который надо обратить внимание. Жорж Роме в «Словаре символики сновидений» говорит о том, что эта группа символов лучше, чем какая-либо другая, позволяет измерять дистанцию, отделяющую знание от чувства, сложные категории рационального интеллекта от эмоциональных форм проявления воображения. Насекомое в сновидении часто является выражением уродливого: уродливость, суетливость, прожорливость, скученность – все эти признаки роднят символ с сатанинским миром. С этой точки зрения данный образ отражает психический застой и невротическую раздражительность.
Джеймс Хиллман отмечает, что огромное количество насекомых в сновидениях и их нашествие могут указывать на психотическую диссоциацию и потерю саморегуляции, и это как раз то, что происходит с пожилой женщиной, описываемой в клинической иллюстрации Пракаша Вакиля.
Сновидения передают своего рода сообщения о необходимости изменения поведения, которое слишком отклонилось в ту или иную сторону: «переживая шокирующие, грубые и нецивилизованные базовые образы, мы открываем двери нашему истинному Я. Их странность лучше всего отражает нашу индивидуальность. С позиции сновидящей психики, ночной кошмар нужен, чтобы вырвать нас из мира повседневной суеты и поместить нас в совершенно иной контекст. В столкновении с образом кошмара наши тела просыпаются, наполняются энергией и приводятся в состояние боеготовности. Образ сам требует активации новых методов борьбы со страхом, дремлющих в психике. Это заставляет нас открывать уникальные способы реагирования, искать новые возможности и ресурсы и расширить свои границы. Поэтому, как это не парадоксально, кошмары ведут к нашей аутентичности».
А что нам скажет о тараканах в сновидении гомеопатия? Если архетип говорит с нами на языке бессознательного, на языке сновидения, то личностям с каким гомеопатическим статусом (психотипом) могут сниться сны с тараканами?
Итак, основными, с высокой степенью выраженности препаратами в Репертории Кента являются Ammonium carbonicum («Сон»: «Сны о паразитах»), и Argentum nitricum («О насекомых»). Если это все же делюзия, то основным препаратом будет Arsenicum album. Есть еще более десяти препаратов, в патогенезе которых одним из симптомов будут сны о насекомых, однако они наименее выражены и в рамках короткой статьи разобрать каждый из них не представляется возможным.
Рассмотрим «ядерную сущность» – архетипическое Эго вышеобозначенных препаратов.
Ammonium carbonicum
Основное состояние пациента, нуждающегося в терапии препаратом Ammonium carbonicum, – «небольшой запас жизненных сил, слабость и изнеможение. Основной возраст для назначения этого препарата – пожилой, особенно когда люди медлительны, вялы и рассеянны. Из-за ощущения слабости или болезненности во всем теле у пациента есть выраженное желание прилечь, от которого ему еще и становится лучше. Пациент с таким ментальным профилем часто нечистоплотен. Средство показано при унынии, выраженной плаксивости и депрессивном фоне настроения, а также когда умственная деятельность замедлена, а пациент забывчив». В общем, пожилой пациентке из клинической иллюстрации Вакиля вполне мог бы быть назначен данный препарат.
Argentum nitricum
Argentum nitricum (азотнокислое серебро, нитрат серебра) или – lapis, «адский камень», исторически сложившееся у алхимиков название соли AgNO3.
Lapis, или камень, являлся образом, символизирующим мистико-химический результат алхимической работы, так что различные комплексные процедуры осуществлялись сознательно и на физическом, и на духовном уровнях. «Значение lapis для наших праотцов такое же глубинное и основополагающее, как значение мандалы для ламаистов и тантристов, ацтеков и индейцев пуэбло, «золотого шарика» для даосов и «золотого семени» для индусов». По мнению Юнга «самость» скрывается в «метафизической» темноте и является как единство сознательных и бессознательных процессов, но находящихся выше нашего понимания, это настоящий lapis inuisibilitatis.
Нитрат или «Acetum fontis» или «Аqua nostra» – это сильнодействующая разъедающая вода (кислота или щелочь), которая растворяет все сотворенные вещи и, в то же время, ведет к самому твердому продукту, таинственному lapis. Всерастворяющая aqua nostra - важнейший ингредиент в производстве lapis. Но источник находится под землей, и, следовательно, путь ведет вниз: только внизу мы можем найти огненный источник жизни. Эти глубины составляют естественное прошлое человека, его причинную связь с миром инстинктов. До тех пор, пока эта связь не будет обнаружена, ни lapis, ни Самость не могут прийти в бытие [стать сущими]».
В гомеопатической литературе ментальный профиль нитрата серебра описывается как тип невероятно беспокойного и тревожного пациента, переполненного многочисленными страхами. Патологические изменения возникают в основном в нервной системе. Эти изменения происходят как на физическом уровне, так и на уровне личности, проявляясь в психических отклонениях: отмечается явно недостаточная способность контролировать нервные, эмоциональные и ментальные импульсы. Такие пациенты склонны к навязчивостям и нарушениям контроля над побуждениями, и нередко имеют клинический диагноз «Обсессивно-компульсивное расстройство».
Наличие у пациента склонности к таким расстройствам заставляет его быть столь фиксированным на самоконтроле и одновременно порождает страх его утраты. Обсессивные мысли представляют собой идеи, образы и влечения, которые в стереотипной форме вновь и вновь приходят на ум больному (чем не полчища тараканов?). Они почти всегда тягостны (потому, что имеют агрессивное и непристойное содержание или просто потому, что воспринимаются как бессмысленные), и больной часто пытается безуспешно сопротивляться им. Тем не менее, они воспринимаются как собственные мысли, даже если возникают непроизвольно и невыносимы. Компульсивные действия и ритуалы представляют собой повторяющиеся вновь и вновь стереотипные поступки (как и повторяющиеся сны у пациентки Вакиля). К компульсивным влечениям и действиям относят неодолимые побуждения к достижению цели, неадекватной реальной ситуации, и реализуемые без борьбы мотивов. Как правило, люди, страдающие обсессиями и компульсиями в основе личности имеют ананкастные черты, для которых крайне важно сохранить контроль в критической ситуации и найти свой выход из нее, свой путь решения проблемы. Это отражено в рубрике: «Страх утратить самоконтроль», и когда снятся полчища тараканов, разбегающихся в разные стороны, не испытать подобный страх практически невозможно.
Arsenicum album
Алхимики называли его «лекарством для отбеливания Венеры» (Венера – это медь), он входил в число мундальных (мирских) элементов, использовавшихся в первоначальной алхимической операции, носившей название calcinatio. Её символический смысл – в отрешении от всех жизненных интересов и внешнего мира, то есть в «смерти мирского». Кальцинация соответствовала черному цвету, что, в свою очередь, символизировало угасание желаний.
У пациентов, которым свойственны основные черты Arsenicum album, то есть, ригидность психических процессов, подозрительность, навязчивые опасения относительно своего благосостояния и т.п., в позднем возрасте как заключительный этап развития такой личности на фоне усиления общей и избирательной подозрительности может развиться так называемый бред ущерба, описанный еще Э. Крепелиным. Бред при этом состоянии направлен преимущественно против конкретных лиц из ближайшего окружения больного (соседи, родственники) и основывается на патологическом толковании множества мелких вещей и фактов.
Для Arsenicum album характерны переживания беззащитности, одиночества, изолированности, непринятости другими людьми. Человек недоверчив и подозрителен, осторожен и предусмотрителен, практически все способно вызвать в нем тревогу: деньги, взаимоотношения, здоровье и т.д. Тревога оформляется или перетекает в беспокойство в основном психическое; это тревожное беспокойство, мучение; идея, которая мучит, представляет собой смертельную тревогу. Такое состояние превалирует при всех заболеваниях, проявляющихся упадком сил. Кажется, что изнеможение приходит на смену тревоге и беспокойству.
Совмещая психоанализ и гомеопатию, можно предположить следующее: тараканы, как вестники бессознательного, приходят в наши сны с целью разрешить болезненный аффект реальной жизни сновидческими актами, или, иными словами, обусловить разыгрывание и трансформацию психологических конфликтов в бессознательном. По мнению Жоржа Ромэ: «Насекомое – это не только форма или уродство. Это – указание на изменение формы, метаморфозу. В зависимости от других элементов сновидения эта метаморфоза может означать стремление к психическому выздоровлению без каких-либо усилий интроспекции, попытку волшебного разрешения психологических проблем или активного участия пациента в динамике психического изменения».
И это не просто трансформация в бессознательном пациентки. На самом деле, речь идет о психотической диссоциации и об интернализации болезненных проявлений, то есть, о движении их внутрь, что, согласно одному из законов К. Геринга, является усугублением патологии. Свидетельствует о сбое в сознательной саморегуляции человека, и, возможно, ухудшении его психического состояния и отсутствии здоровых и эффективных компенсаторных стратегий в реальной жизни.
Следует отметить, что с точки зрения философии гомеопатии психические симптомы типа дезориентации, спутанности сознания и психоза являются симптомами наиболее глубокого уровня, а эмоциональные симптомы в виде тревожности или различных типов фобий считаются более поверхностными. К наиболее поверхностным относятся симптомы физические. Наше тело – одно из частей бессознательного, на которую необходимо обращать особое внимание, понимать, что в нем происходит. Бедность фантазии и снижение способности к ментальной символизации приводит к бессознательной, соматической символизации и контейнированию аффекта в телесном симптоме.
Вне сомнений, сновидение – вариант психической деятельности во время сна, и можно сказать, что сюжет и содержание сновидения являют собой онейроидные репрезентации, осуществляющих функцию исполнения некоторых желаний в символической форме. Возможно, создавая сновидение, бессознательное предоставляет возможность личности лучше понять себя, тем самым снимая с тела необходимость символического размещения симптома. И, в случае с изнеможённой пожилой пациенткой в примере Вакиля, вот такое, «индуцированное тараканами» усугубление психических симптомов, также является попыткой выразить телесное через психическое, позволяющее перераспределить энергию в психические симптомы, тем самым снимая нагрузку с пожилого тела, практически исчерпавшего жизненные ресурсы.
Патофизиологически тревога является сложной реакцией, мобилизующей организм в условиях ожидаемой угрозы. И тогда снящиеся тараканы могут являть собой бессознательную «дефибрилляцию», «сновидческую паническую атаку» или даже «электросудорожную терапию», призванную встряхнуть сознание и установить требуемый контакт с Самостью, активировать витальность человека, теряющего свои силы в борьбе за здоровье и жизнь.
Юнг говорил о символе как о чем-то важном для развития будущего человека. Пракаш Вакил, доктор-гомеопат, на протяжении многих лет исследовавший сновидения, пришел к выводу, что они также представляют собой нереализованные потребности, желания и мечты – особый вид воображения, представляющего собой самостоятельное создание новых образов и направленный в будущее. Так выражаются желания человека, не включенные в непосредственную текущую деятельность.
Шри Ауробиндо считал, что «мы становимся тем, что познаем», а значит, «мы становимся тем, что чувствуем: что хотим и желаем, любим и ненавидим, что вспоминаем и переживаем, во что верим и о чем мечтаем. Одним словом, мечты позволяют нам лучше узнать самих себя: мечты суть инструмент познания». И тогда сновидения могут представлять собой внутреннюю целенаправленность – энтелехию, выступающую как вектор, направленный на достижение и восстановление определённой целостности. Возможно, энтелехия, заложенная в архетипическом Эго гомеопатического препарата, представляет собой непатологическую идентификацию с архетипом, способствующую процессам исцеления и продвижению по пути индивидуации.
Важность сновидений в гомеопатическом анализе неоспорима: обращение к сновидениям способно предоставить ясное указание на гомеопатический статус пациента. Метод гомеопатического анализа, рассматривающий каждый препарат как архетип, и символическая интерпретация различных ощущений личности в рамках подобранного гомеопатического препарата эффективно продвигает терапевтических процесс. «Существует много примеров, в которых архетипическая интерпретация становится гораздо более важной, чем интерпретация на индивидуальном уровне. Осознание архетипических образов, неизвестных спящему сознанию сновидца, может послужить важным теоретическим прорывом в глубинную природу психики и создать более здоровую перспективу разрешения наших ежедневных индивидуальных драм».